2. Тайны мира духовного

И в Священном Писании, и у святых отцов видим, как диалектически раскрываются некоторые вопросы веры, в том числе относящиеся и к конечной участи человека. Чем обусловлено это?

Можно указать на несколько причин.

Первая заключается в том, что человек в настоящем повреждённом состоянии, замкнутый в четырёхмерном пространстве-времени, не может адекватно ни осмыслить иного мира, ни даже соприкоснувшись с ним, описать в понятиях земного опыта. Апостол Павел открыл коринфянам, что он был восхи́щен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12, 4). Преподобный Симеон Новый Богослов объясняет причину этой неизреченности: «Люди приводят человеческие понятия, и вещи, и слова и думают, что изображают Божественное естество, то естество, которого никто ни из ангелов, ни из людей не мог ни увидеть, ни наименовать»[151].

Поэтому священные писатели вынуждены были прибегать к разного рода аналогиям, сравнениям, метафорам, чтобы хоть как-то донести необходимое для спасения до сознания человека. Но аналогия – это всё же не объяснение, а лишь намёк.

Вторая причина – в неопределённости понятия вечности. Вечность нередко трактуется как бесконечное время. Однако время и вечность – совершенно разные категории. Время – явление преходящего мира, вечность – будущей жизни[152]. Возможно, что и это является одной из причин взаимоисключающих высказываний по вопросу о вечной участи человека. Но в любом случае понимание вечности остаётся для человека такой же тайной, как и многое другое в том мире.

Третьей причиной такой на первый взгляд странной двойственности суждений о конечной участи человека является необходимость излагать истины веры применительно к человеку. То есть иногда они формулируются строго, а в других случаях излагаются в соответствии с уровнем умственного и духовного развития адресата, с его психологией. Святитель Феофан Затворник подчёркивал эту педагогическую причину: «Ничто так сильно не остепеняет, как страх адских мучений»^[153]. Поэтому у многих святых находим высказывания и о вечности, и о временности посмертных мучений.

Вот несколько примеров такой двойственности.

Преподобный Ефрем Сирин, утверждавший, как мы помним, что Господь «совершенно упразднит» ад, в другом случае пишет: Он «праведников вознесёт на небо, а нечестивых ввергнет в геенну»^[154].

Святитель Иоанн Златоуст, говоривший в Слове на Святую Пасху, что сошествие Христа упразднило, умертвило, низложило ад, в другом месте проповедовал: «И грешникам надлежит облечься бессмертием – не к славе, но чтобы иметь всегдашнего спутника тамошнего – мучения»^[155].

Святитель Феофан Затворник в толковании на 1 Кор. 15, 22–23 говорит, что «не все вкусят блаженной жизни о Нём» (Христе). Но уже далее, объясняя слова будет Бог всё во всём, пишет, что «через воскресение совершится окончательное восстановление [греч. ἀποκατάστασις] падшего человечества, и явление его в предназначенной ему славе»^[156].

Поэтому Церковь ни на одном Вселенском Соборе, в том числе и на Пятом (553 г.), осудившем языческое учение Оригена (†250)[157], не осудила ни одного из святых отцов, писавших как о вечности ада, так и о его конечности. Более того, на Шестом Вселенском Соборе (680 г.) святители Григорий Нисский, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, у которых были прямые высказывания о спасении всего человечества, не только не подверглись осуждению, но и были выделены в качестве избранных святых. На Седьмом же Вселенском Соборе (787 г.) святитель Григорий Нисский был назван даже «отцом Отцов»[158].

Неоднозначность учения Писания и святых отцов о проблеме ада священник Павел Флоренский назвал «антиномией геенны». Её пытались разрешить многие русские православные мыслители, такие как: прот. Александр Туберовский, свящ. Анатолий Жураковский, прот. Сергий Булгаков, князь Е.Н. Трубецкой, проф. В.И. Экземплярский, Н.Ф. Фёдоров и другие. К сожалению, эти исследователи мало обращались к святоотеческому наследию. Своеобразный итог богословско-философского исследования этой проблемы подвёл Н.А. Бердяев, назвав её «предельной тайной, не поддающейся рационализации»[159].