Церковь — это Благая Весть или "комбинат бытового обслуживания"?
В рассмотрении вопроса о миссии Церкви в мире важно различать понятие Церкви как таинственного Тела Христова (Еф. 1: 22, 23), к которому принадлежат только те верующие во Христа, которые искренне стремятся жить по совести заповедей Евангелия (Рим. 12: 5), — и понятие церкви, представляющей собой совокупность всех верующих, имеющих видимую общественную организацию со своими органами управления, структурами, членами которой считаются все крещёные, независимо от степени их веры и благочестия.
Церковь как Тело Христово — это идеальная реальность, принадлежность к которой определяется не саном, званием или внешним авторитетом, но исключительно степенью веры и праведности жизни верующего. Поэтому кто и в какой степени является членом Церкви, скрыто от человеческого взора.
Напротив, деятельность церкви как общественной организации открыта всем. Возникает вопрос: в какой степени она при этом соответствует Церкви — Телу Христову, то есть является действительно Церковью? Есть один очень важный критерий в православии, по которому можно определить церковность любой христианской церкви. Им является степень принятия ею святоотеческого понимания Священного Писания, основ духовной жизни, вероучительных истин (прежде всего определений Вселенских Соборов), преемственности апостольской иерархии, таинств, литургической жизни. Этот критерий можно назвать consensus patrum.
То есть бесспорно истинно лишь то, что является общим для святоотеческого учения, не противоречит ему. Преподобный Викентий Леринский (V в.) выразил это в великолепной формуле: «В самой же вселенской Церкви всеми мерами надобно держаться того, во что верили повсюду, во что верили всегда, во что верили все: потому что то только в действительности и в собственном смысле есть вселенское, как показывает и само значение этого слова…»[1]. Однако этот критерий является достаточным только при наличии основополагающего условия, названного Самим Христом: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 35).
Поэтому церковь (община, организация), сохраняя всю внешнюю, обрядовую сторону жизни и даже вероучительные истины, но оставляя без внимания главное — научение своих членов основам духовной жизни, может по существу превратиться в мирское общество, мирскую организацию. Такая опасность всегда была и остаётся. Уже апостол Иоанн писал: «И Ангелу Сардийской церкви напиши: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мёртв… И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но так как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3: 1, 15-16).
Такое произошло 2000 лет назад с Богооткровенной ветхозаветной религией, когда её духовное состояние настолько исказилось, что был отвергнут Сам пришедший Христос Спаситель.
Подобное происходило и происходит и в истории христианства. Святитель Филарет (Дроздов) (†1867) предупреждал: «Всякая частная [Поместная] церковь может не только поколебаться, но и разрушиться»[2]. Примером такого разрушения является Римская Церковь, которая, по слову святителя Феофана (Говорова), превратилась в «политическую корпорацию»[3]. То же случилось и с отделившимися от неё протестантскими общинами. Но это может произойти и с любой Поместной церковью. Господь предупредил: «Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?» (Лк. 18: 8). Речь здесь идёт о сохранении христианской веры и жизни, а не культа, в котором может не остаться ничего духовного.
Сейчас на Западе в христианских обществах (т. н. церквах) можно видеть извращение даже главнейших христианских истин веры (о Святой Троице, Христе, Духе Святом и др.) и открытое попрание евангельских норм жизни (гомосексуализм, гендеризм и т. д.). Здесь действительно христианской веры уже нет.
Это явление интенсивно начало развиваться в христианстве 1000 лет тому назад в силу отпадения Римской Церкви[4]. «В новейшие времена, — пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), — языческая жизнь явилась первоначально в недрах папизма; языческое чувство и вкус папистов выказываются с особенной яркостью в применении искусств к предметам религии, в живописных и изваянных изображениях святых, в их церковном пении и музыке, в их религиозной поэзии. Все школы их носят на себе отпечаток греховных страстей, особенно сладострастия; там нет ни чувства целомудрия и благопристойности, ни чувства простоты, ни чувства чистоты и духовности»[5].
В настоящее время, когда Православные Церкви включились в экуменическое движение и активно сотрудничают с западными христианами, особенно возросла опасность такого же их омiрщения. Так, «второй Рим», Церковь Константинопольская, со своими сателлитами уже открыто говорят о необходимости объединения с еретическим Римом.
Православное понимание деятельности Церкви в мире исходит из учения Господа Иисуса Христа о Церкви, созданной Им исполнять то, ради чего Он пришёл, пострадал, умер и воскрес не властелином мира, не земную жизнь человечества устроить наилучшим образом, но странником, не имеющим места, где преклонить голову (Мф. 8: 20). Этот факт имеет ключевое значение в вопросе служения Церкви миру. Пойдёт ли она по пути Своего Господа с проповедью необходимости исцеления от всякого духовного зла или превратится в подсобный инструмент государства в решении его земных проблем? Такое превращение видим в католическо-протестантском христианстве, полностью погружённом в земные проблемы. Последней точкой такого развития лжехристианства станет открытое признание царя и «благоустроителя» всей земли — антихриста.
Христос не занимался решением политических, общественных семейных, деловых, культурных проблем. Он не осудил даже такое вопиющее явление, как рабство, и не призвал народ к борьбе за свободу, равенство, права человека. То же самое видим и у Его учеников и ближайших последователей.
Более того, величайший учитель Церкви апостол Павел осуждает любое противление власти: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим. 13: 1, 2). И настойчиво призывает рабов не к восстаниям, революциям и освобождению любыми путями, а к добросовестному, не за страх, а за совесть (Ср.: Рим. 13: 3-5) исполнению своих рабских обязанностей: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван. Рабом ли ты призван, не смущайся. Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов» (1 Кор. 7: 20–22)[6]; «Рабы, во всём повинуйтесь господам вашим по плоти, не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога» (Кол. 3: 22; см. также: Еф. 6: 5–7; 1 Тим. 6: 1; Тит. 2: 9).
В Евангелии описан замечательный случай, когда Христа просили разрешить спор о наследстве: «Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство. Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12: 13–14). Этот ответ Христа прямо указал, что причиной Его пришествия на землю было не решение земных проблем, но духовное исцеление человека, которое только способно сделать нормальной и прекрасной и всю земную жизнь. Эта миссия, и никакая другая, возложена Им на Церковь.
Всё это прямо противоречит агрессивной материалистической идеологии, призывающей к борьбе, насилию и террору за «свободу, равенство, братство».
Однако отсутствие у Христа и апостолов осуждения рабовладельческого строя и призывов к борьбе с ним говорит совсем не об одобрении рабства и тем более не о равнодушии к страданиям людей. Оно указывает на совершенно другое решение земных проблем, исходящее из принципиально иного понимания человека и смысла его жизни. Человек — это не звероподобное существо, живущее по закону смертельной борьбы за существование, но образ Самого Бога, и потому жизнь человека — не «дар напрасный и случайный» на земле, смысл которого в «хлебе и зрелищах», заканчивающихся неминуемой смертью, но в искании Царства Божия и правды Его (Мф. 6: 33).
Совершенно же очевидно, что причиной всех бед, конфликтов и катастроф как в личной, так и в общественной, государственной, международной жизни является в конечном счёте именно эгоистичный, гордый, ненасытный в своих желаниях и амбициях человек. Он виновник всех видов зла на земле. Как сказал Христос: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15: 19). Апостол Иаков пишет: «Откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших? Желаете — и не имеете; убиваете и завидуете — и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете — и не имеете, потому что не про́сите. Про́сите, и не получаете, потому что про́сите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений» (Иак. 4: 1–3); «ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое» (Иак. 3: 16).
Вся история человечества показывает, что никакой политический строй, никакие законы, свободы и права, никакое научно-техническое развитие и комфорт не приносят человеку и обществу благополучия без нравственного изменения человека. «Ни в каком устройстве общества, — писал Достоевский, — не избегнете зла… Душа человеческая останется та же <…> ненормальность и грех исходят из неё самой…»[7]. Эта ненормальность — страсти, грехи — является корнем всех бед человеческих. Для борьбы с ней, чтобы призвать человека «к почести вышнего звания» (Фил. 3: 14), и создал Христос Свою Церковь.
Миссия Церкви в мире заключается совсем не в решении земных проблем. Не преемники апостолов (епископы, пресвитеры) и тем более не монашество должно заниматься организацией и созданием каких-либо благотворительных учреждений и тем более решением политических, социальных, экономических, культурных и прочих проблем. Всё это функции государства и общества. Церковь же призвана к исполнению своей исключительной миссии — нравственному и духовному воспитанию человека, исцелению его от страстей. Она создана только для того, чтобы рождать истинных христиан, которые на каком бы жизненном поприще ни находились (политик, крестьянин, учёный, рабочий, руководитель любого ранга и т. д.) были достойными членом общества, честными творцами и созидателями порученного им дела. Об этом писал апостол: «Благочестие на всё полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей» (1 Тим. 4: 8). Этим Церковь способна оказать важнейшую помощь миру в его жизни, в решении всех его проблем.
Отвлечение же священнослужителей, монашества на мирскую деятельность делает их неспособными к духовной жизни. Об этом Христос предупредил: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6: 24). И, более того, сказал: «Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить её вон на попрание людям» (Мф. 5: 13).
По этому вопросу апостолы, специально собравшись и созвав множество учеников, постановили: «нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах». И на этом первом апостольском Соборе постановили: «Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию» (Деян. 6: 2–5). Вот прямое указание Духа Святого на задачи апостолов и их преемников: не они должны «пещись о столах». Заниматься этим должны их помощники!
Только при условии такого разделения обязанностей Церковь может исполнить своё назначение, стать действительным орудием спасения мира от раздирающих его страстей и тем самым оздоравливать всю мирскую жизнь народа.
Один из духовных законов гласит: «Дух творит себе формы», то есть духовное состояние человека определяет характер всей его деятельности. Следовательно, человек, чистый душой, будет честно исполнять порученное ему дело, а порочный и доброе погубит. В духовном воспитании человека и заключается вся уникальность служения Церкви миру.
Поэтому прямым противоречием природе Церкви является понимание её как ещё одной общественной организации в решении чисто мирских, земных проблем. Из такого ложного понимания возникло активное участие западных церквей в политической, социальной, экономической и проч. сторонах жизни государства. Отсюда создание церквами разнообразных благотворительных учреждений (детдомов, приютов, больниц, домов престарелых и т. д.), объединений, фондов, клубов. Отсюда организация церквами различных культурных, зрелищных мероприятий, фестивалей, игр, конкурсов, соревнований и тому подобное. Отсюда вовлечение духовенства и даже монашества (отрёкшегося от мира и всех дел его!) во всевозможные чисто мирские организации и проводимые ими чисто мирские мероприятия. Так, подобные церкви, сохраняя внешне религиозную форму (культ), становятся по существу мирскими организациями.
На экуменических конференциях (фактически, протестантско-католических) речь идёт исключительно о социальных, политических, экономических, экологических проблемах, о спасении от голода, нищеты, болезней, бесправия, эксплуатации, безграмотности, засилья транснациональных корпораций и т. п.[8]. Само понятие греха получило только политический, социальный, экономический смысл. Поэтому о вопросах внутренней духовной жизни, пути спасения, опасностях, стоящих на нём, о законах духовной жизни, средствах борьбы со страстями, с грехом в сердце человека на них никогда не говорится ни слова. По этой причине на Западе, а не на Православном Востоке и не в России возникли все атеистические и антихристианские философские системы, мировоззрения, движения, явные и тайные сатанинские организации. На этот ложный путь «служения» миру, особенно со времени вступления в экуменическое движение, всё больше становятся и Православные Церкви.
Как показывает многовековой опыт западного христианства, его активная социальная и политическая деятельность, не только не способствовала проповеди Евангелия, но, напротив, привела к полному собственному духовному опустошению. Сохраняя внешнюю церковность, эта деятельность религии очищения человека от страстей и греха превратила, по существу, церкви в своеобразный департамент социальной работы в государстве, или, как метко сказал один протестантский пастор, в «комбинат бытового обслуживания». Эта смертельная болезнь может поразить любую христианскую церковь.
Не случайно А. С. Хомяков писал: «Есть какая-то глубокая фальшь в союзе религии с социальными треволнениями... Когда Церковь вмешивается в толки о булках и устрицах и начинает выставлять напоказ большую или меньшую свою способность разрешать подобного рода вопросы, думая этим засвидетельствовать присутствие Духа Божьего в своём лоне, она теряет всякое право на доверие людей»[9]. Е. Н. Трубецкой точно охарактеризовал подобную мирскую деятельность церкви: религиозное политиканство.
Конечно, могут быть чрезвычайные обстоятельства (например, Смута XVII в., революция 1917 года, Отечественная война и др.), когда необходим голос священноначалия Церкви (Собора, Патриарха) для спасения Отечества. Но исключение нельзя превращать в правило.
Всегда была, и в настоящее время особенно, опасность подмены духовного воспитания людей внешней церковной деятельностью и превращения Поместной церкви в мирскую организацию. Подобное искушение, как показывает история, может постичь любую христианскую церковь.
О том, что случится с христианством, с Церковью, если она сойдёт со своего пути и займётся земными проблемами, замечательно сказал Ф. М. Достоевский, выступая перед студентами Санкт-Петербургского университета в 1879 году: «…если исказишь Христову веру, соединив её с целями мира сего, то разом утратится и весь смысл христианства, ум несомненно должен впасть в безверие, вместо великого Христова идеала созиждется лишь новая Вавилонская башня»[10]. Поэтому с такой силой обличал он католицизм: «…Рим провозгласил [своего] Христа, поддавшегося на третье дьяволово искушение, и, <…> возвестив всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир»[11].
Христианским «социалистам» всех церквей и конфессий, которые, оставив слово Божие, занялись служением столам (Деян. 6: 2–4), прекрасно ответил иеромонах Серафим (Роуз): «Христос пришёл не голодных накормить, а души спасти, как голодных, так и пресыщенных»[12].